Войти

Моё дело простое

  • Автор 
  • Опубликовано в Жизнь
Моё дело простое Моё дело простое

Удивительно и необычайно просто и быстро устраивает Господь дела и заботы наши. Племянница позвонила и попросила рассказать о боевом пути деда. В школе её дочке дали задание к предстоящему семидесятилетию Победы в Великой Отечественной войне подготовить рассказ о ком-нибудь из родственников – участников этой страшной войны. Самым близким был её прадедушка, а мой папа.

К великому своему изумлению и невероятному стыду, я понял, что совершенно не готов немедленно помочь ребёнку. Я очень мало знал о боевом пути своего отца. Помнил лишь только рассказ мамы, как он уходил на фронт и как его встречали после победы летом 1945 года.

Папа почти никогда не делился воспоминаниями о тех страшных годах. Ему было трудно и больно возвращаться в то суровое время. Лишь однажды, когда я был уже взрослым, приехал в отпуск из армии, достал из заветной шкатулки его боевые награды, нацепил их на свой китель и попросил папу надеть его и сфотографироваться, он не очень одобрительно сказал:

– Ну и зачем тебе это? Война давно закончилась. Что теперь вспоминать? Да и медали вон от времени потускнели и почернели.

Я внимательно присмотрелся к наградам и на гвардейском знаке заметил маленькую выбоинку, небольшой скол, показал папе. Он с задумчивым видом провёл пальцем по раненому знаку и сказал:

– Это в феврале сорок пятого в Германии случилось. Матерь Божья уберегла меня. Перед самым боем не успел прикрутить знак на гимнастёрку и положил его в карман, где лежала мамина иконка с образом Богородицы. Маленький осколок попал прямо в знак, не повредив ни иконку, ни меня.

Потом, недолго помолчав, добавил:

– В кино, сынок, показывают, как политруки боевой дух бойцам перед боем поднимают. Правильно показывают. Так всё и было. И политруки настоящими офицерами были, первыми в атаку поднимались, первыми и погибали очень часто. Только ведь и у них, почти у всех, в кармане у сердца иконка маленькая была или крестик, которые им туда их мать положила, и они, как и мы, рядовые бойцы, тоже про себя шептали: «Господи, помилуй! Господи, спаси и сохрани!» Им, командирам, труднее ведь, чем нам, рядовым, было. Они не только за себя отвечали, а и за нас тоже. И решения принимать надо было непростые. Приходилось и на верную смерть посылать.

Я рядовым связистом был. Моё дело простое: исполняй приказ, исправляй повреждения на линии и отвечай сам за себя.

– Папа, а ордена-то за что, если всё так просто? Ведь не просто так ты прогулялся от Москвы и до Берлина? Неужели не страшно было? Связь ведь ты не в тылу исправлял?

Папа призадумался, аккуратно повесил китель с боевыми наградами на спинку стула. Глаза его повлажнели. Он боролся с волнением и, так и не сумев с ним справиться, глухо сказал:

– Очень страшно! Но не за жизнь, а за семью свою. Страшно было представить, что, если я не выстою, не выдержу, пущу фашистов в свой дом, они убьют мою мать, они будут издеваться над моей женой, они сделают рабами моих дочек и сына, которого я ещё даже и не видел.

Папа справился с волнением и с улыбкой произнёс:

– Складывай медали на место да собирайся. Утром в дорогу. Быстро отпуск твой пролетел.

Я не спешил убирать награды в шкатулку, а достал из своего чемодана зелёный твёрдый кусочек пасты, которой до золотого блеска натирал бляху на своём ремне, и приступил к работе.

Я чистил папины награды и представлял его молодого и сильного.

Он уходил воевать...

Он уходил на фронт в июле 1941 года вполне зрелым мужчиной, сыном, мужем, отцом двоих детей, ожидающим рождения третьего.

Я представил те мгновения прощания его с мирной жизнью, с семьёй. Серьёзный и спокойный папа (он всегда в минуты тревожные был спокоен и на войну уходил не в первый раз, участвовал в финской кампании) крепко прижимает к себе своих любимых дочек и что-то тихо говорит плачущей маме. Она согласно кивает головой, сложив руки на большом животе, придерживая его, потому что там, внутри, беспокойно вертится ребёнок. Малышу передаётся мамино волнение, и он тоже в такую минуту не может оставаться спокойным. Наверное, он знает и понимает, куда уходит папа.

Рядом стоит бабушка с образом Спасителя. Она не плачет. Она тихонько про себя читает молитву и ждёт, когда сын попрощается с женой и с дочками и подойдёт к ней за благословением.

Вот папа опускается на колени, а бабушка крестит его Святым Образом со словами: «Помилуй, Господи, сына моего, раба твоего Дмитрия! Спаси и сохрани! Во имя Отца , и Сына, и Святого Духа! Аминь!»

Папа прикладывается к образу, трижды целует его, поднимается с колен, обнимает и целует бабушку. Бабушка и сейчас не плачет, а строго напутствует сына:

– Береги себя, сынок, и помни: Господь милостив и справедлив. Проси – и всегда поможет. И ещё помни, что за детей своих воюешь, за семью свою. Нас защищаешь. Образ Спасителя всегда в голове держи, а мы перед ним за тебя просить каждый день будем. А ещё... Вот тебе иконка Божьей Матери. Она с отцом твоим всю Первую мировую прошла и в плену побывала. Спрячь во внутренний карман, где сердце. С ней и вернёшься. Теперь иди с Богом!

Бабушка ещё раз крестит сына. Папа быстро, не оборачиваясь, выбегает на улицу. Здесь крепко обнимает семнадцатилетнего младшего брата Ваньку, бледного и растерянного, остающегося за главного в доме, потом ловко и легко запрыгивает в кузов полуторки, где его поджидают другие новобранцы. Машина срывается с места, оставляя за собой клубы дыма и дорожной летней пыли. Следом за ней ещё долго бегут мальчишки.
Мама с соседками громко плачут у ворот. Ваня потерянно смотрит вслед уехавшей машине и повторяет: «Прощай, брат. Прощай, Митя…»

Бабушка бессильно сидит на лавочке у дома, прислонившись спиной к стене, и печально смотрит на младшего сына (Ваню призовут в армию через полгода, и с войны он не вернётся). По бабушкиным щекам текут слёзы. Внучки с двух сторон прижимаются к ней, обнимают и гладят, стараются успокоить...


... Я любуюсь начищенной до золотого блеска папиной медалью «За оборону Москвы» и вновь представляю его, молодого и сильного. Теперь уже в солдатской форме, в шапке-ушанке, в бушлате.

Вот он ползёт среди разрывов и грохота по грязной, вздыбленной, перемешанной со снегом подмосковной земле, разматывая катушку провода и восстанавливая связь. На дворе лютый декабрь сорок первого. Руки примерзают к металлу, но он не чувствует боли, скручивает концы проводов и радостно отмечает:

– Слава Богу! Связь есть. Заработала! Я смог! Я выстоял, мои родные! Я не пущу фашиста в наш дом ! Будьте спокойны!

Он возвращается обратно, всё так же под грохот и разрывы снарядов, скатывается в траншею, некоторое время сидит на корточках, прислонившись к обледеневшей холодной стене, и вспоминает милых ласковых белокурых дочек, старается представить родившегося в августе сына Вовку, склонившуюся над зыбкой жену, хлопочущую по хозяйству маму и повзрослевшего брата Ваньку.

Он знает, что ради них выдержит любые невзгоды, ради них пройдёт через самые тяжёлые испытания, выстоит и вернётся! Ведь они ждут и перед образом Спасителя молятся за него…

… Спустя сорок лет я рассматриваю пожелтевшую от времени его красноармейскую книжку, в которой записаны благодарности от командования. По ним и прослеживаю боевой путь красноармейца Дмитрия Гаркотина, страшный путь от стен Москвы через всю огромную разрушенную страну нашу, через боль потерь и утрат товарищей боевых, через череду немыслимых бед и страданий людей мирных, по воле судьбы переживших ужасы фашистской оккупации, а потом и через Европу до самого рейхстага и до Праги.

... Открываю сайт Министерства обороны России и нахожу наградные представления на своего отца, в одном из которых читаю: «В бою за ст. Бялогон (Польша) 17.01.45 г. тов. Гаркотин, исправляя линию связи, столкнулся с группой немцев, где в схватке уничтожил трёх гитлеровцев и четырёх пленил…»

Вот такое твоё дело ПРОСТОЕ. Вот так ПРОСТО ты воевал, рядовой солдат-связист, так ПРОСТО ты исполнял приказы командиров и так ПРОСТО отвечал сам за себя!

Ты достойно явил миру силу свою, волю и дух несгибаемый. Ты поразил нечистую силу в самое сердце её, потому что ты знал и верил в силу, справедливость и бесконечную к тебе любовь Спасителя. Ты защищал самое совершенное, что создал Господь по образу своему и подобию, – жизнь человеческую. И ты победил!

Мы благодарны тебе, рядовой солдат Великой Отечественной, и спустя семьдесят лет после Великой Победы! И благодарны будем и через сто лет! Ведь мы потомки твои и жизнью своей обязаны тебе!

Память бесценна...

… Маленький металлический образ Божьей Матери, который сопровождал и хранил в Первую мировую войну моего деда, а в Великую Отечественную – моего папу, находится у нас на даче, там, где мы чаще всего собираемся вместе со всеми родственниками – сёстрами, детьми, племянниками, внуками, правнуками. Я часто снимаю его со стены, держу в руках и прошу: «Господи, ты всё можешь. Сделай так, чтобы образу этому Пресвятой Твоей Матери не пришлось больше быть на войне! Пусть дети наши и внуки, их дети и внуки живут в мирное время! Спаси всех, Господи, и сохрани!»

 Л.Д. Гаркотин

Последнее изменениеЧетверг, 30 Апрель 2015 19:38
ВН

"Вельская неделя" - современная районная газета. Город Вельск, Вельский район.

Сайт: вельскаянеделя.рф
Другие материалы в этой категории: « Сюрприз для народа С лёгкостью дельфина! »

ДОСТАВКА ВОДЫ | 2-56-51, 2-53-63