Со службы на службу. Василию Григорьевичу Кичёву посвящается...

1970 год. Лето. После двух лет службы в ракетных войсках под далёким немецким городом Магдебургом я снова оказался дома. Чуть передохнув с дороги, последний раз облачился в парадный мундир и отправился в военкомат вставать на воинский учёт. Думал обернуться быстро, но...

Принимал дембелей заместитель военкома майор А.Т. Зозулин. Отмахнувшись от моего рапорта, Александр Тимофеевич велел сесть и выслушать его внимательно. Дело оказалось в том, что прежний водитель военкомата неожиданно уволился и уехал на строительство автозавода в Казань. Райвоенком Владимир Филиппович Мухин очень ценил своего шофёра, всё ждал, что тот вернётся. Не вернулся. Уезжая в отпуск, комиссар приказал решить вопрос с водителем. Выбор пал на мою кандидатуру: только что из армии и живу по соседству с военкоматом.

Я вовсе не обрадовался такому повороту событий. Более того, сразу же перед глазами замаячила опостылевшая за годы службы казарма, старшина с вечными придирками и прочие «прелести» солдатского бытия. Вероятно, все эти грустные мысли отразились на моей физиономии. Майор бодро заметил: «Не переживай, у нас всё по-другому! Поработаешь с месячишко, а там будем решать!» Он тут же вы-звал лейтенанта и велел показать мне военкоматовский гараж и стоящий там «газик». События разворачивались так стремительно, что буквально через час на этом ГАЗ-69 я уже развозил сотрудников РВК по домам (на случай тревоги мне полагалось знать их домашние адреса).

Жизнь потихоньку налаживалась. Через некоторое время на общем собрании мною было принято торжественно-клятвенное обязательство (что-то наподобие армейской присяги), после чего я был зачислен в штат райвоенкомата на должность водителя. Обговорённый месячишко растянулся на семь с половиной лет.

Сейчас, с позиции прожитых лет, я благодарен судьбе за то, что мне довелось работать в таком дружном и сплочённом коллективе. Никаких дрязг и сплетен не происходило в стенах этого заведения. На протяжении многих лет я дружу с бывшими работниками РКВ, хотя с каждым годом нас становится всё меньше и меньше.

Адмирал

Во время работы в военкомате я познакомился с семьёй Кичёвых. Дело было так. Однажды вечером подполковник Мухин предупредил меня: «Завтра поездом в Вельск прибудет контр-адмирал Кичёв. Человек он легендарный, заслуженный, но очень не любит шумихи вокруг своей персоны. Родом он из Пасьвы. Встретишь и отвезёшь его на родину».

Было мне тогда от роду 20 с половиной лет, подхалимство, угодничество были мне совсем не знакомы. Поэтому никакой робости и волнения перед приездом высокого гостя я не испытывал.

Прибыл поезд. Из вагона вышел морской офицер, с ним – элегантно одетая женщина. Я поздоровался и предложил пройти к машине. Усевшись поудобнее, адмирал крепко пожал мне руку: «Будем знакомы, Василий Григорьевич и Галина Ильинична Кичёвы». Я тоже представился. Адмиральша, подавая руку, спросила:

– На перроне вы показались мне таким строгим и серьёзным. Разрешите, я буду называть вас по отчеству – Егорович?

Я ещё больше нахмурился и коротко обронил: «Разрешаю!» Но до конца не выдержал, прыснул от смеха. Галина Ильинична моментально поняла, что к чему, и тоже заразительно рассмеялась:

– Ну, слава Богу, хоть тут-то всё ясно! А то не знаю, что и подумать! – сквозь смех повторяла она.

Адмирал заметно повеселел.

После столь весёлого знакомства мы взяли курс на Пасьву. Асфальт в то время был только до Судромы, дальше шла грунтовка. По дороге адмирал интересовался моей армейской службой, а Галину Ильиничну больше занимали мои планы на дальнейшую жизнь. Так за непринуждённой беседой мы добрались до реки Ваги. Паром был на другом берегу. Супруги вышли из машины и стали прогуливаться. Тут я разглядел их более внимательно. Адмирал отличался от других военных каким-то особенным, неуловимым шиком, как умеют держать себя только настоящие флотские офицеры. Галина Ильинична была под стать своему супругу: стройная, модно одетая, она выглядела очень эффектно.

Переправившись на пароме через реку, мы свернули на просёлочную дорогу, которая вскоре привела в небольшую деревушку Бучнево. Завидев родные места, гости заметно оживились. Было видно, насколько им здесь всё бесконечно дорого. Галина Ильинична так спешила выйти из машины, что случайно сломала каблук, но особенно не расстроившись, сняла туфли и босиком поспешила навстречу женщине, вышедшей из дома. Это была мать адмирала – Ирина Никаноровна. Хлебосольная хозяйка подошла ко мне и предложила отдохнуть с дороги, а заодно перекусить. На все её уговоры я, ссылаясь на нехватку времени, вежливо отказывался. Тогда она вынесла из дому свёрток с пирогами и укоризненно заметила:

– Вот ведь, второй такой шофёр попался, никак не хотят за мой стол!

Василий Григорьевич тихонько сказал мне:

– Возьми, не обижай её!

Тернистый маршрут

Прошёл год. В жизни адмирала произошли значительные перемены: ему присвоили очередное воинское звание – вице-адмирал – и назначили начальником штаба Северного флота. Новая должность сулила жизнь ещё более хлопотную и нелёгкую. Но, несмотря ни на что, Василий Григорьевич не изменял своей давней традиции ежегодно навещать родню в деревне Бучнево.

На этот раз мы встретились на вельском железнодорожном вокзале как старые добрые друзья. Григорьевич приехал один, без жены, и, как бы предвидя мой вопрос, пояснил: «Укатила наша верная спутница на спортивные соревнования (она была мастером спорта СССР по фехтованию). Но велела обязательно передать привет «Егоровичу»!

Знакомый маршрут от Вельска до Пасьвы мы преодолели вполне благополучно. А вот спустя 10 дней, когда я вновь приехал за адмиралом, обратный путь до Вельска оказался более тернистым.

Милка

Не доехав до Игнатовки, мы догнали мотоциклиста. Он выделывал на дороге такие выкрутасы, что только чудом не попадал под колёса встречных машин. Очередной поворот – и лихая езда закончилась: водитель со всего маху рухнул в песок! Я остановил машину и подбежал к парню. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что этот здоровенный детина пьян, что называется, «в стельку». Рядом валялись мотоцикл и чёрная хозяйственная сумка с вывалившимися из неё бумажными деньгами. Денег было много.

Недолго думая, мы с Василием Григорьевичем поволокли бедолагу с проезжей части. Это надо было видеть: прославленный адмирал, кавалер шести орденов, множества медалей, профессор, трелюет с дороги какого-то пьяного забулдыгу! На лице адмирала не было ни отвращения, ни брезгливости, скорее, искреннее желание помочь человеку избежать беды. Подошедший деревенский парнишка помог собрать деньги в сумку и откатить в сторону мотоцикл. Чуть поостыв, мы подошли к мотоциклисту и учинили «допрос». Адмирал задавал вопросы резко и кратко: «Куда ехал? Откуда деньги?» Мужик слегка очухался и, поняв, что бить его никто не собирается, доложил обстановку:

– Корова Милка ногу сломала, пришлось зарезать. Этими вот руками убирал! Я ведь её маленькой взял. Всю семью кормила! Подошёл к ней, она всё поняла – крупные слёзы покатились из глаз, не хотела умирать! Как теперь без Милки-то? Мясо сдал в сельпо. Деньги эти – за корову.

Василий Григорьевич, знавший деревенскую жизнь не понаслышке, потеплел лицом, но строго велел парнишке отогнать мотоцикл в деревню, а Фёдору (так звали мужика) приказал сесть с нами в машину и показывать дорогу к дому.

Возле Фёдорова дома у калитки, скрестив натруженные руки, стояла ещё довольно молодая женщина. Она молча смотрела на нас, на мужа, и такая тоска и безнадёжность были в её взгляде, что у меня как-то запершило в горле.

Василий Григорьевич вышел из машины:

– Ну, здравствуй, хозяйка! Фёдор твой упал неудачно, пришлось его подвезти. Ничего страшного, пройдёт! Вот корову – действительно, жалко. Ну, не реви, справитесь!
Видя такое участие со стороны незнакомых людей, женщина залилась горючими слезами:

– Спасибо вам, товарищ военный, спасибо! А то я уж батог на него приготовила! Да уж, что теперь! Теперь у нас ничего не изменишь.

Я подал ей сумку с деньгами. Она ещё сильнее запричитала: «Ах, Милка, Милка! Кормилица! Даже после смерти помогаешь нам!»

Адмирал как-то подозрительно быстро сел в машину, и мы поехали в город.

Приезжая в Вельск, я обычно подвозил Кичёвых к частному дому на ул. Комсомольской (туда, где сейчас выстроена новая пожарная часть). На этот раз Василий Григорьевич долго не выходил из машины, сидел и думал о чём-то своём, сокровенном. В тот день я как-то по-новому узнал адмирала.

P.S. Василий Макарович Шукшин сравнил жизнь с песней: «Прожил, как песню пропел». Василий Григорьевич Кичёв «пропел свою песню» превосходно. 30 января 2015 года будет десять лет, как его не стало...

Вячеслав Давыдов, д. Пескишево